Обвинение предъявлено Гурову [Сборник] - Николай Иванович Леонов

старший лейтенант покраснел от похвалы. – Спасибо тебе. Делай все, что нужно. Я сам с тобою позже свяжусь.

С одной стороны, Гурову было очень приятно, что у него оказались такие расторопные и понимающие помощники, с другой – на сыщика внезапно нахлынула тревога. Сразу по двум причинам. Во-первых, Лев Иванович вдруг понял, что для тех людей, которые его хорошо знают, он становится абсолютно предсказуемым и, наверное, скучным. Во-вторых, если неизвестный враг так легко мог просчитывать его шаги, то не был ли он и сам из близкого окружения сыщика? Не скрывался ли этот мерзавец среди тех людей, с которыми Гуров общался каждый день, здоровался за руку и, может быть, даже пил коньяк?

«Дурак ты, Лева! – одернул себя сыщик. – У тебя паранойя начинается».

Гуров решил отвлечься от этих мыслей и вновь принялся за уборку. Вскоре под руку ему попалась большая ваза, не самая искусная подделка под китайщину эпохи Мин, которую невесть кто и когда подарил Марии. Она уже давно пылилась на платяном шкафу, поскольку, по мнению Строевой, совершенно не подходила под интерьер квартиры. Лев Иванович не знал, что именно искали в ней оперативники, но назад, на шкаф, поставить ее они не удосужились.

Гуров решил водрузить этот раритет на место. Для этого он взобрался на журнальный столик, совершенно забыв о корреспонденции, которую туда положил. Когда сыщик стал спускаться обратно, нога его поехала на рекламных буклетах. Он всем весом обрушился на пол, едва избежав чувствительного столкновения головой с подлокотником кресла.

– Твою ж дивизию! – выругался Гуров, сел на полу и потер ушибленный локоть. – Ты не только параноик, а еще и неуклюжий склеротик.

Именно в этот момент взгляд сыщика упал на корреспонденцию, рассыпанную по полу. Среди всего прочего там валялся абсолютно белый конверт без картинки, марок, печати и адреса. На его лицевой стороне виднелась лаконичная надпись, отпечатанная на принтере: «Льву Ивановичу Гурову. Строго конфиденциально».

Сыщик взял его с пола и внимательно осмотрел. На самом конверте ничего, кроме надписи, действительно не было. Внутри угадывались несколько толстых листов бумаги или тонкого картона и еще какой-то твердый продолговатый предмет, размером примерно с мизинец.

Несколько секунд Гуров задумчиво смотрел на конверт, затем очень медленно вскрыл его и достал содержимое. Внутри оказались флешка и несколько фотографий. Глядя на них, сыщик почувствовал, что покрывается холодным потом. На снимках была Мария в объятиях другого мужчины. Льву Ивановичу даже голову ломать не пришлось, он сразу его узнал. Это был тот самый Павел Гриднев, о котором ему рассказала Наталья Ломова.

– Интересно девки пляшут, – невольно повторил Гуров поговорку Орлова, рассматривая фотографии. – Что это за хрень такая?

Полный ответ на этот вопрос дала флешка, найденная в конверте. На ней оказались записи нескольких телефонных переговоров. Они были настолько интимными и откровенными, что не оставляли никаких сомнений относительно отношений этих людей. Участники диалога были любовниками, причем в первозданном смысле этого слова, поскольку у обоих были семьи. У Гурова почти не было сомнений в том, что голос женщины на этих записях принадлежит именно его жене, Марии Строевой.

– Этого просто не может быть, – едва слышно проговорил сыщик, отключил плеер, тут же достал телефон, набрал номер и сказал: – Игорь, ты мне срочно нужен. Приезжай в квартиру. Впрочем, не стоит. Я сам приеду в Главк. Нужно срочно кое-что проверить.

То, что сыщик сейчас увидел и услышал, основательно выбило его из колеи. Он вышел из дома, совсем забыв, что его «Пежо» находится под арестом, и направился туда, где машина обычно стояла. Лишь пройдя половину пути, Гуров опомнился, тихо выругался, развернулся и двинулся в обратном направлении.

На этот раз оперативники, следившие за ним, решили отреагировать на передвижения сыщика. Видимо, их встревожило его необычное поведение. Человек, сидевший за рулем, принялся кому-то звонить. Второй опер вышел из салона и, почти не скрываясь, двинулся следом за Гуровым.

Впрочем, в данный момент слежка была сыщику безразлична. Он не собирался скрывать, куда направляется, не собирался пользоваться для этого машиной, предоставленной ему Григоряном.

Выйдя со двора, Лев Иванович достал из кармана телефон, вызвал такси и стал дожидаться его. Теперь он уже как-то мог сохранять внешнее спокойствие, хотя в душе у Гурова все бурлило.

Сыщик наотрез отказывался верить фотографиям и записям телефонных разговоров, хотя сомневаться в том, что участницей всех сцен была именно Мария, оказалось очень трудно. Подогревала эти подозрения мысль, которая промелькнула в голове полковника после разговора с Сурковым.

Если преступник действительно слишком уж хорошо знал его, то помочь ему получить эти сведения могла именно Строева, поскольку ближе нее у Гурова никого не было. Подозрения, возникшие в голове сыщика, усиливала еще и ситуация, связанная с отъездом Марии на гастроли. Подставлять сыщика преступник начал именно перед этим событием. Жена покинула столицу очень даже вовремя.

Гуров понял, что попросту начинает ревновать, и попытался отбросить прочь все сомнения в верности Марии. Сыщик убеждал себя в том, что фотографии и телефонные разговоры – всего лишь отличная подделка. При этом он понимал, что различий между Строевой и той женщиной на фотографии нет никаких. Да и голос в записи разговоров был похож на Машин, вплоть до мельчайших интонаций.

Глава 6

Добравшись до Главка, Гуров буквально влетел внутрь помещения. Дежурный на входе козырнул, не стал требовать удостоверение и спокойно пропустил его в Главк. Видимо, он знал сыщика, хотя тот не мог вспомнить лицо этого офицера.

А вот взгляд дежурного показался полковнику подозрительным. Гуров прочитал в нем неприкрытую жалость и сочувствие. Словно этот человек знал обо всем, в том числе и о тех фотографиях, которые какой-то негодяй подкинул утром в почтовый ящик сыщика.

«Это еще что за чертовщина? Откуда он об этом может знать?» – подумал Лев Иванович и сразу же отругал себя за совершенно неуместную мнительность.

Такие же взгляды преследовали Гурова всю дорогу до аналитического отдела, где нес службу Сурков. Сыщику казалось, что каждый сослуживец, встреченный им, сочувствует его ситуации либо от всей души радуется тем неприятностям, которые свалились в последние дни на опера-важняка, по праву считавшегося лучшим сыщиком в столице. Гуров так и не смог понять, мнятся ли ему эти взгляды или же офицерам Главка действительно что-то известно.

– Игорь, давай-ка пойдем ко мне в кабинет! – распорядился сыщик сквозь открытую дверь, даже не входя внутрь аналитического отдела.

Старший лейтенант тут же послушно сорвался с места.

В кабинете Гуров направился к столу Станислава, бросил на него